Выйдя в четверг днем по делам встретил огромные, гигантские облака.
Было жарко, немного душно. Жар разогрел влагу и устремил её вверх, туда, где летают орлы, самолеты, ангелы, МКС, искусственные спутники Земли и еще не вынесенный до сих пор космический мусор. Гекалитры воды вперемешку с тоннами разнородных частичек пыли подымались всё выше и выше, достигая точки охлаждения, встречая холодные массы воздуха. Охлажденные воды кристалликами сбились в пар, пар в облака, огромные и высокие.
Продолжающееся по инерции движение восходящих потоков вырастило облака, вспушило и взбило их. Западный ветер аккуратно, но быстро нес все эти воздушные замки куда-то в сторону Красноярска…
А потом были дела, суматоха, разговоры, споры и поддакивания, удивление и усталость от того, что всё так как обычно глупо… Были сплетни и поводы для новых сплетен… А что? Разве так важно жить в этом мире, надеясь, что о тебе ничего за спиной не скажут? Делай что хочешь, а грехов на тебя навешают больше, чем совершил. Особенно, если стремишься быть (даже не казаться. А именно быть) святым (это фраза не обо мне лично, конечно).
При возвращении, выйдя с полным исполненных дел портфелем на плитки бульвара, увидел, что «воздушные замки» - эти дети конвекции – уходят, сменяемые более низкими, менее прогретыми, белыми с серым низом недотучами-переоблаками.
И те, и другие летели туда, к Красноярску, с заходом на Излучинск. И те, и другие были порождением жары, холода и влаги. И те, и другие имеют свои диковинные названия в классификации облаков… типа Cumulus (кучевые) и Stratocumulus (слоисто-кучевые)…
И хотя по тому, как и те, и другие выглядели, как появились, куда и в каком порядке, да на какой скорости они двигались, можно было видеть явную смену погоды, сами ни ТЕ, ни ДРУГИЕ ничего не желали сказать, поведать тем, кто был под ними. Они просто плыли в вышине и спешке. А выводы о себе, погоде, мире, человечестве, ценах на прохлодительные напитки, чай в кофейне, тарифе горячей и холодной воды дома… или о количестве ворон… облака оставили всё это людям.
Пока недотучи плыли и молчали вверху, после кучи исполненных дел, после беготни, обильного сидения и, даже, неудобного стояния, в голове плыли воспоминания о сделанном… прямо по закрывшемуся списку дел на день… от пункта к пункту…от запланированной записи к внезапной, спонтанной заметке на полях…
Но будто льдины и бревна поверх реки, поверх воспоминаний почему-то поплыли слова. В этом общем потоке, с воспоминаниями, с уплывающими воздушными замками, недотучами, пунктами и заметками плыли слова, соединения морфем, основы слов и их флексии, корни, слепленные с словообразующими аффиксами, уложенные в стройный ряд фонемы с аллофонами… Чужой, всё еще чуждый язык плыл среди всего того, что запомнилось в тот день и поднялось в атмосфере с вод далеких прудов, озер и рек…
Кэмирону можно спасибо сказать за «Аватар» уже за сравнение изучения языка со сбором и разбором автомата. Я не умею собирать и разбирать автомат, но я знаю, что такое рутина и доведение действий до автоматизма. Языку нужен автоматизм. Этому языку, плывшему среди воспоминаний и атмосферных явлений нужен автоматизм. Пусть плывет он среди облаков и сделанных дел, доводится до автоматизма и навсегда теряет свою чуждость.
Так я вышел, ходил и вернулся домой в тот четверг.
Пятница принесла много потерь. Разных и по-разному задевших (или даже совсем не задевших). А еще она принесла низкие тучи.
Пятница поглотила и погасила злое чувство…
и принесла новые детские ценности, новую порцию мороженного, а также легкое ощущение на сердце. Ведь столько было потерь! Просто обязано было полегчать!
Теперь ощущение как у тех шариков, что весят вместо вымпелов, знамен и флагов над крыльцом детсада моего сына.
